58
Среда, 14 января
– С Иокогамой покончено, Уильям, – сказал генерал с первыми лучами рассвета, в голосе его звучала горечь. Они стояли на краю утеса, возвышавшегося над Поселением, Паллидар чуть поодаль, все трое верхом. Дым все еще поднимался к ним снизу. Лицо генерала было в грязи и кровоподтеках, мундир порван, фуражка вспорота, козырек обгорел. – Я подумал, что стоит попросить вас подняться, отсюда лучше все видно, прошу прощения. Воля Божья.
– Я знал, что дело плохо. Но это… – Сэр Уильям не договорил. Все его члены словно одеревенели. Никто из них не спал. На всех лицах читались следы усталости и тревоги, одежда была прожжена и в грязи, мундир Паллидара был порван и выглядел хуже всех. По мере того как солнце вставало над горизонтом, их глазам открывалась вся панорама до Ходогайи на Токайдо.
Ёсивара перестала существовать, как и деревня, большая часть Пьяного Города и половина Поселения, включая стойла для лошадей. Проверенных сообщений о человеческих жертвах пока не поступило, но слухов ходило полно, все плохие. Никаких сведений о причинах катастрофы. Многие кричали, что это поджог и устроили его японцы, но какие японцы и по чьему приказу никто не знал, хотя разрушение Ёсивары и деревни, видимо, не остановило ни одного из них в стремлении достичь своей цели.
– Вы отдадите приказ об эвакуации сегодня утром?
Голова сэра Уильяма разламывалась от тысячи вопросов и опасений.
– Сначала полная инспекция. Благодарю вас, Томас. Паллидар, вы поедете со мной. – Он пришпорил свою лошадь вниз по склону. У миссии он на минуту натянул поводья. – Есть что-нибудь новое, Бертрам?
– Нет, сэр, никаких проверенных имен или цифр не поступало.
– Пошлите за старейшиной деревни, сёей, попросите его выяснить, сколько человек у него погибло, и пусть немедленно встретится со мной.
– Я не говорю по-японски, сэр, а Филип а Тайрера здесь нет.
– Так разыщите его, черт бы вас побрал, – проревел сэр Уильям, радуясь возможности выплеснуть наружу часть накопившейся и запертой внутри тревоги, беспокойства за Тайрера, и был тут же вознагражден, увидев, как побледнел этот женоподобный юноша. – И, черт подери, выучите японский, или я отправлю вас в Африку, чтобы вы там у них на шее сидели! Соберите всех ведущих торговцев здесь через час… Нет, не здесь, лучше в клубе, и… так, давайте прикинем, сейчас двадцать минут седьмого, назначьте собрание на половину десятого, и, ради Христа Спасителя, выньте соску изо рта и начните работать своей чертовой башкой! – Идиот, подумал он и затрусил дальше, испытывая изрядное облегчение.
Под светлеющим небом жители Иокогамы собирали по кусочкам свои пожитки и свою жизнь. Поначалу сэр Уильям в сопровождении Паллидара оставался на Хай-стрит, здороваясь с каждым, отвечая на все вопросы так:
– Сначала дайте мне самому все осмотреть. На половину десятого я назначил собрание в клубе, к тому времени я буду знать больше.
Ближе к Пьяному Городу вонь от сгоревших домов усилилась. Рано утром, около двух часов, когда ветер стих, огонь быстро умер и уже не перескакивал через вырубленные полосы и от дома к дому. Только это спасло Поселение от полного уничтожения. Все миссии остались целы, а также здание начальника гавани, фактории основных торговцев – Струана, Брока, Купера-Тиллмана и других – и их склады. Контора Ланкчерча сгорела дотла.
Огонь остановился перед самой церковью Святой Троицы, не причинив ей вреда, и он возблагодарил Бога за это чудо, пришедшееся как нельзя более кстати. Стоявшая дальше по улице католическая церковь потеряла большую часть своих окон и крышу; обугленные и еще дымившиеся балки, торчавшие из стен, напоминали разверстый рот, полный гнилых зубов.
– Доброе утро, где отец Лео? – спросил он у человека, который работал в саду, расчищая его от головешек.
– В ризнице, сэр Уильям. Доброго утречка и вам, рад видеть вас в добром здравии, сэр Уильям.
– Благодарю вас. Очень жаль, что церковь пострадала. Я назначил собрание в клубе в половине десятого, передайте другим, будьте любезны. Разумеется, мы будем рады видеть отца Лео. – Он тронулся дальше.
В отличие от деревни и Ёсивары, где ветер гнал и кружил чистый пепел, словно снег, выгоревшие участки Поселения и Пьяного Города представляли собой невообразимую свалку кирпичей, каменных плит, искореженного металла, остатков оборудования, паровых двигателей, инструментов, ружей, пушек, наковален и других предметов промышленного производства, пришедших теперь в полную негодность. Гноящаяся язва Ничейной Земли, впрочем, стала чистой, за исключением металлического хлама, и это его порадовало.
Заглядывая туда и сюда, сэр Уильям добрался до Южных ворот. Караульное помещение исчезло. На пустом месте было возведено временное заграждение, и самураи стояли на посту, как обычно.
– Вот ведь полудурки, – заметил Паллидар. – От чего им теперь баррикадироваться, скажите на милость?
Сэр Уильям не ответил, слишком погруженный в то, что видел, и в то, что мог сделать. Впереди, у канала и рва, он мог разглядеть жителей деревни и других японцев, бродивших вокруг или сидевших на корточках унылыми группками. На той стороне рва, где еще вчера была Ёсивара, возле единственного отчасти уцелевшего строения сидели или стояли кучками женщины, повара, слуги; большие куски материи, натянутые на прутья, служили им укрытием. Там и тут самураи еще тушили огонь. Легкий ветерок доносил до них плач и рыдания многих.
– Ужасно, сэр, – произнес Паллидар.
– Да. – Сэр Уильям вздохнул и сделал над собой еще одно усилие – он должен подавать пример и, черт подери, он будет вести себя так, как подобает посланнику Ее Королевского Величества в Японии. – Да, но посмотрите туда, клянусь Богом! – Палаточный лагерь на утесе остался нетронутым. – Все наши солдаты живы и здоровы, пушки целы, артиллерия в полном порядке, все вооружение, склад боеприпасов стоит, как стоял. И посмотрите туда!
Флот в заливе покачивался на невысокой волне как ни в чем не бывало, гордо реяли на ветру кормовые флаги и «Юнион Джеки». Новый день набирал силу, и каждый свободный катер без перерыва сновал от кораблей к берегу и обратно, доставляя людей в Поселение или забирая их на борт, чтобы накормить, напоить и дать отоспаться.
– Все остальное можно заменить, клянусь седалищем великого Генриха, кроме людей. Возьмите солдат, начните пересчитывать всех по головам, лошадей тоже. Мне нужно знать, кого мы потеряли к этой встрече в половине десятого. Отправляйтесь!